Девочка с Патронной

Нине Васильевне Щавелевой исполнилось 95. Испытаний, что выпали на её долгий век, хватило бы на пятерых — война, голодная жизнь в эвакуации, слишком тяжёлая для детских рук работа, потери близких. Но таким уж родилось или, может, закалилось в невзгодах это поколение. Они сегодня для нас — удивительный пример простого отношения к себе и к жизни, умения порадоваться даже какой-нибудь малости.

Нина Васильевна родилась в 1929 году в большой тульской трудовой семье. Жили в деревянном домике на Патронной — одной из старинных городских улиц, где когда-то размещались небольшие мастерские, в которых изготавливали патроны семейные артели, а после строительства в 1880 году казённого патронного завода селились его работники, передавая оружейную профессию по наследству...

На патронном работала и мать Нины Васильевны. Отец же трудился на «Новой Туле» — так в городе называли Новотульский металлургический комбинат, будущий «Тулачермет».

В скромной и даже скудной жизни в старом доме, «втором от угла», были свои радости...

— Стены деревянные ничем не заклеивали — мыли. Полы беленые, печка... Ох, сейчас бы на печку, на кирпичи горяченькие! Хорошо! — улыбается Нина Васильевна. — Мы на лежанку заберемся, мать сахару кусок даст... И искры летят!

Семьи в то время были почти сплошь многодетные — у Нины Васильевны было шесть братьев и сестер (всего детей у матери родилось одиннадцать, но четверых в раннем возрасте унесли голод и болезни). Да и в округе родни не счесть — на Бакунина, Декабристов, Патронной, Гармонной... Сердце рабочего района, который на картах города неспроста стал называться Пролетарским.

— Помню всё! Иной раз вот сейчас что-то забудешь, а про то всё помню... — говорит она о своих отрочестве и юности.

Когда в 1941-м грянула война, школьнице Нине было двенадцать. Отец внезапно умер в самом начале общей беды — остался на ночь в доме шурина, а утром стучали-стучали ему — не открывает... Так и схоронили — в суматохе даже не запомнив толком, где могила. Старших братьев одного за другим призвали на фронт.

Девочке-подростку отчаянно не хотелось возвращаться за парту — какая учеба, когда враг наступает и матери нужно помогать. Учительница приходила к Нине домой, уговаривала не бросать занятия — училась она очень хорошо, из класса в класс переходила с похвальными листами. Но однажды, возвращаясь из школы по улице Замочной, просто выбросила портфель...

Просилась работать, плакала — маленьких не брали.

Немцы, однако, были уже под Тулой, заводы и мирное население эвакуировали на восток. Мать Нины с младшими дочерями отправилась в Орск.

— На Урал плохо ехали, — вздыхает ветеран. — Целый месяц — это надо же! Сейчас, наверное, дня за два можно... А мы стояли всё время в тупике, печку жгли. Бомбежки были страшные...

Страна трудилась «для фронта, для победы» — в глубоком тылу жилось тяжело и голодно. Большую часть вещей, взятых с собой из Тулы, мать продала или выменяла на еду.

Весной 1942-го семья Нины Васильевны пережила одно из самых страшных наводнений в истории Орска. В наши дни память о тех событиях всколыхнулась с новой силой. Они и сейчас отзываются страхом у всех, кому довелось пережить встречу со стихией.

— Вода быстро шла, — вспоминает ветеран. — Жители местные и деться никуда не успели, стояли на крышах домов. Прямо с козами, с коровами... Всё кругом затопило. Нас в школе разместили, она на горе находилась. Так мы там и жили — три семьи в одном классе.

В городе из-за наводнения пропал запас хлеба. Продовольствие стали доставлять на самолетах. Мешки сбрасывали на высокое, свободное от воды место, откуда отвозили в магазин. Людям хлеб выдавали по карточкам.

В память Нины Васильевны навсегда врезался день, едва не ставший для нее, девочки, последним:

— Должен был прилететь самолет, и мы с подружкой побежали к колокольне, думали куски собирать. Она рядом со мной стояла, маленькая ещё — её вот этим мешком и убило. А я жива осталась...

Через год они с матерью вернулись в Тулу, где оставалась всё это время одна из старших сестер, которая после совершеннолетия добровольцем ушла на фронт.

А Нина добилась своего — её взяли на Тульский патронный завод. Тогда предприятие официально называлось «Завод № 38». 

Основное производство вместе со специалистами осенью 1941 года эвакуировали за Урал, но уже несколько месяцев спустя — зимой 1942-го — руководители государства приняли решение о возобновлении выпуска боеприпасов в Туле. Цеха патронного завода оборудовали станками и инструментом с других предприятий. А вот людей остро не хватало. На работу были вызваны ветераны, дирекция принимала подростков.

— Меня приняли в первый цех, инструментальный, — и сегодня с ноткой гордости в голосе говорит Нина Васильевна. — Работать мы должны были восемь часов, но часто приходилось задерживаться. Домой не пускали, мы с ребятами в парткабинете ночевали. И вот мы там прыгали! А что нам лет-то было... Я была одной из самых младших — четырнадцать всего. Ящики, помню, с патронами носили. Бывало, разнорабочих не дождешься — ррраз! — сама... Конечно, тяжело, но ведь всем тогда приходилось тяжко.

Донимала жизнь впроголодь. Девочки ходили собирать мороженую картошку, делали кавардашки...

День, когда пришла долгожданная весть об окончании войны, Нина Васильевна помнит так явственно, словно он был вчера:

— Нам сосед в ставни постучал — войне конец! И я после работы на танцы — на площадь Челюскинцев. Там оркестр играл. Тапочки, юбка, белая кофточка — что было. Голодные, холодные! А танцевали до вечера, до самого конца...

Праздник на родной улице Патронной был со слезами на глазах — во многих домах не дождались ушедших на войну близких. Все три брата Нины Васильевны погибли незадолго до победного мая...

Она же, вступив в суровые годы на трудовой путь, больше с него уже не сворачивала. На родном заводе проработала больше 30 лет. Помнит и тяжелый ручной труд, каким он был в самом начале, и совершенствование производства, появление станков, автоматических линий...

В 45 ей уже была положена пенсия. Однако на заслуженном отдыхе она долго не высидела — устроилась работать лифтером в Тульскую областную больницу. Техническую и довольно специфическую профессию пришлось освоить с нуля. Но уж, как видно, упрямство всегда было у неё в характере.

— Мне говорили — тяжело учиться. А я думаю — да ничего... И научилась, и экзамены (по эксплуатации лифтового оборудования. — Прим. ред.) каждый год сдавала, — говорит ветеран. — Так 22 года проработала, всё время на одном лифте. Бывало, по двенадцать часов смена — и не присядешь. Но никуда полегче не просилась...

И Тульский патронный завод, и областная больница Нину Васильевну Щавелеву не забывают. К юбилеям, ко Дню Победы — она уж знает — жди гостей. И искренне благодарит трудовые коллективы за память.

Говорят, человек благодарный ни в чем не нуждается. Нина Васильевна из тех, кто ни на что не сетует, скорее удивляясь тому, как сменяются на её глазах месяцы и годы.

— У меня в семье никто так не прожил, — качает головой она. — Ну а я-то пожила... Да что ж, мне хорошо, внук с семьей заботится. Газеты почитаю, тепло будет — погулять во двор выйду, на лавочке с людьми поговорить. Танцевать только не разрешают. А я бы станцевала!..

Подпишитесь на наш канал на Яндекс.Новости