Военные тайны Всехсвятского кладбища

Любое кладбище – своего рода архив под открытым небом, способный многое рассказать о городе или селе даже не очень сведущему в истории и генеалогии, но достаточно внимательному посетителю. Правда, хорошо ли некрополь хранит память о былом – зависит от живых.

В предыдущих номерах «Молодой коммунар» рассказывал о городских мемориалах, посвященных Великой Отечественной войне. Все они находятся на виду и так или иначе знакомы жителям и многим гостям Тулы. Однако есть у нас и памятники, которые видел не каждый. И речь вовсе не о закрытых для обывателя режимных территориях, а о месте, куда не всякому придет в голову отправиться на прогулку, – о кладбище.

Всехсвятский некрополь знают по высокой белоснежной колокольне, упирающейся в небо золоченым шпилем. Вплоть до новейших времен 82-метровое строение оставалось городской доминантой. А в 1941-м году звонница была и одним из защитников города – здесь организовали наблюдательный пункт, которым командовал Николай Резвецов.

Около месяца в период самых тяжелых боев он корректировал артиллерийский огонь с этой позиции, откуда Тула и наступающий враг были видны как на ладони. Немцы били по колокольне прямой наводкой, пытаясь ликвидировать столь явное преимущество обороняющихся, но она устояла…

О подвиге группы Н.К. Резвецова сегодня рассказывает мемориальная доска на стене звонницы. А о подвигах тысяч других защитников Тулы и воинов, погибших в годы Великой Отечественной войны, – захоронения на территории некрополя.

На братских могилах

– На Всехсвятском три братских захоронения, – рассказывает первый директор муниципального музея «Тульский некрополь», научный сотрудник Тульского историко-архитектурного музея Ирина Григорьевна Ковшарь. – Самое большое – у восточной кладбищенской стены, еще одно – у западной стены и братская могила офицеров – их старались хоронить отдельно. Все три появились одновременно, и хоронили в них до 1946 года. С 1947 года братские могилы в Советском Союзе учитываются и сохраняются как воинские мемориалы. А в шестидесятых годах, скорее всего к 25-летию обороны Тулы, воинские захоронения на Всехсвятском начали оформлять…

Мы идем под густой сенью старых деревьев к одному из мемориалов, и наш экскурсовод замечает, что ведущие к воинским захоронениям дорожки – пожалуй, наиболее ухоженная часть старинного некрополя. По крайней мере дважды в год – перед Днём Победы и в годовщину окончания обороны Тулы – к ним обязательно приходят процессии.

Братская могила у восточной стены встречает высокой современного вида кирпичной аркой с вызывающими некоторое недоумение цифрами – 1942–1995. Этот ларчик открывается просто: памятник «Арка Победы» был установлен в 1995-м к полувековому юбилею окончания войны, а первым числом его создатели обозначили год появления захоронения.

Сегодня некоторые краеведы полагают, что хоронить защитников города на Всехсвятском кладбище начали еще в 1941-м – сразу после, а быть может, ещё и до окончания боев, ведь линия обороны проходила очень близко от границ погоста. Впрочем, известно, что погребены здесь погибшие не только в самом городе, но на подступах к нему – в районе Прудного, на Рвах, где были развернуты позиции красноармейцев.

«Здесь нет ни одной персональной судьбы, все судьбы в единую слиты», – пел о братских могилах в одной из самых пронзительных военных песен Владимир Высоцкий. Эти строки напоминают нам о главном: мы не знаем и, скорее всего, никогда не узнаем имен всех защитников Тулы, павших на её рубежах.

– 4410 человек – официальное число захороненных в братских могилах Всехсвятского кладбища на сегодняшний день, – говорит Ирина Григорьевна. – Но работа в архивах, в том числе архиве Министерства обороны в Подольске, продолжается. Найдены списки погребенных, идет сверка, и уже сейчас понятно, что в этих захоронениях больше людей – возможно, около семи тысяч. О точной статистике говорить не приходится, среди погребенных множество неизвестных бойцов, и в списках много расхождений, повторяющихся фамилий. И всё же благодаря такой кропотливой работе на плитах мемориала появляются новые имена – и тех, кто пал в боях, и умерших впоследствии от ран в тульских госпиталях.

Последних в регионе действовало много – до двух сотен. Тому способствовало и близкое прохождение линии фронта, и соседство транспортных узлов. В Туле лечили как легко раненных бойцов, чтобы после выздоровления быстро вернуть их в части, так и тяжелых, которые могли не перенести дороги в глубокий тыл.

Работали в госпиталях не только врачи, но и гражданское население. Даже школьницы старших классов становились санитарками и ухаживали за ранеными.

– Мать моей подруги, юной девушкой работавшая в одном из госпиталей Тулы, рассказывала, что однажды её отправили сопровождать грузовик с телами умерших солдат на Всехсвятское кладбище, – рассказывает И. Г. Ковшарь. – Не знаю, на какую из могил они приехали, но она помнила, что хоронили в траншеи. Рядовые и сержанты были одеты в бельё. Она на всю жизнь запомнила молоденького мальчика – у него были широко открытые голубые глаза, будто небо в них застыло…

Мы невольно замолкаем. Над нами такое же синее небо, а юный боец, чью жизнь оборвала война, возможно, покоится где-то рядом. Быть может, прямо под нашими ногами – никто ведь не знает теперь, как тогда располагались эти рвы. Мемориал был создан на братской могиле четверть века позднее – установлены памятники, проложены дорожки. В еще более поздние времена появились и стены для новых плит с именами погибших. Потом часть первоначального захоронения и вовсе оказалась вне границ мемориала.

– В прошлом году, когда здесь проводили церемонию захоронения поднятых поисковиками останков, мне стало известно, что изменена площадь братской могилы. Её ограничили площадкой вокруг обелиска, – экскурсовод показывает рукой вдоль мощеной дорожки. – А это значит, что теперь вся зеленая зона между дорожкой и кладбищенской стеной больше не часть памятника культурного наследия, хотя фактически здесь погребены погибшие воины.

Возможно, имена кого-то из похороненных на исключённой территории бойцов и значатся на плитах захоронения, установить это теперь невозможно. Да и чтение имен превратилось после реставрационных работ в непростую задачку – на серо-белый камень фамилии нанесены белыми же буквами. Разобрать надписи с высоты человеческого роста практически невозможно – надо нагнуться и внимательно всматриваться в рельеф.

– Раньше таблички были белого мрамора, а буквы забиты черной краской, – поясняет Ирина Григорьевна. – Но сейчас решили, что черной краской некрасиво, а золотом дорого. Поэтому сделали вот так... Только в моей практике несколько раз родственники пытались найти имена погибших близких на мемориале, что было очень проблематично.

Со–хранить вместе

И все-таки за братскими могилами, по крайней мере, регулярно ухаживают. А вот об индивидуальных захоронениях так можно сказать далеко не всегда. Конечно, участок перед кафедральным собором, где покоятся туляки – Герои Советского Союза и в их числе – комиссар Тульского рабочего полка Григорий Агеев, находится под присмотром. Но на территории Всехсвятского кладбища есть и другие могилы защитников города, скажем – юных разведчиков, убитых фашистами в 1941-м.

Об участии школьников-подростков в оборонительных боях сохранились свидетельства. Так, тулячка Людмила Гузеева, в 1941 году учившаяся в девятом классе школы № 6, вспоминала: «Нужны были школьники, хорошо знающие окрестности Тулы, для проведения разведки. Среди нас вызвались идти три ученика восьмого класса, я знала одного из них – Сашу Дубова, он, как и Коля Венедиктов, учился в нашей школе. Все эти мальчики погибли. Их матери ходили искать тела погибших сыновей, а мы, комсомольцы, организовали похороны разведчиков».

Они были убиты возле деревни Бельково под Тулой. Считается, что ребят, зашедших по пути с задания погреться в один из домов, выдал фашистам местный житель.

О судьбе другой группы разведчиков рассказал чудом выживший юный боец рабочего полка Володя Попков. Вот отрывок из его объяснительной, представленной командиру: «В середине ноября наше отделение: Гуфельд, Зотов, Ефимов, Зайцев, Павлов и я – получило приказ на выполнение задания в д. Ново-Колкино. По пути, разбившись на группы, мы подошли к деревне с разных сторон. Я шел вместе с Шуриком. Вдруг перед нами из-за ёлок высунулись два солдата с винтовками. Скомандовав: «Руки вверх!» и обыскав нас, под охраной отправили в штаб, где уже находились четверо наших товарищей.

Гитлеровский офицер стал допрашивать нас, не получив ответа, приказал расстрелять.

Девять солдат привели нас к месту расстрела, поставили в шеренгу. Мы стояли под дулами автоматов. Офицер приготовился дать команду. В это время я сбросил с себя пальто и прыгнул с берега на лед речки. По мне и моим товарищам раздались выстрелы. Кроме стонов товарищей, я ничего не слышал…»

Коля Венедиктов, Саша Дубов, Митя Анкудинов и Шурик Павлов похоронены на Всехсвятском кладбище. Трое погребены с семьями, на могилы и сегодня приходят родственники.

А вот у Шурика Павлова родни, судя по всему, не осталось. По словам Ирины Григорьевны, его участок в начале нулевых годов был в очень запущенном состоянии. Однако за дело взялись энтузиасты. Место захоронения расчистили, на могиле вместо отсутствовавшего надгробия установили обелиск, когда-то стоявший как памятный знак «Передний край обороны Тулы» – эта надпись на сером камне и сегодня легко читается.

Конечно, городские педагоги с воспитанниками и добровольцы время от времени навещают могилы юных разведчиков, поддерживая на них чистоту. Но, безусловно, в этом процессе важно постоянство. Всех- святское кладбище, уже более полувека закрытое для захоронений, сегодня представляет собой самый настоящий природный оазис в центре Тулы. А потому буквально за год без уборки могилы сильно зарастают.

– Мы разработали проект, который назвали «Со-хранители»: предлагаем всем желающим взять что-то вроде кураторства над любой могилой – будь то историческое захоронение, воинское или более современное, за которым никто не ухаживает, – рассказывает научный сотрудник ТИАМ. – Я глубоко убеждена, что память надо сохранять. Не мною сказано: общество, которое забывает свое прошлое, обречено не иметь будущего. Пренебрежительное отношение к истории рано или поздно аукнется.

Неизвестный памятник

Материальные свидетельства прошедших времен – и военных лет в том числе – хранятся в музеях. Но во Всехсвятском некрополе есть «экспонат», к которому можно прикоснуться. Речь о кладбищенской стене. Кирпичная ограда старинного погоста, чей возраст уже превышает сто лет, включена в государственный реестр объектов культурного наследия. Но есть еще один, уже не столь широко известный факт: стена ещё и памятник войны.

30 октября 1941 года войска вермахта предприняли несколько попыток захватить Тулу. Со стороны Рогожинского поселка, где держали оборону ополченцы, врагу удалось продвинуться дальше всего. Немцы повели атаку по незаконченному противотанковому рву на западной окраине поселка, и на пути у них как раз встала стена Всехсвятского кладбища, в которой ещё при подготовке обороны были проделаны амбразуры.

– Наши бойцы встретили противника пулемётным огнем и держались здесь до подхода подкрепления, – И.Г. Ковшарь показывает на ограду, где действительно несложно заметить разницу между когда-то частично разобранным и целым участком. – Видите, как отличается кирпичная кладка? Отверстия в стене были заделаны уже после войны, и поэтому амбразуры хорошо «читаются».

Мы идем вдоль восточной ограды к углу улицы и проезда Тимирязева. Здесь закрытая территория – частная парковка, обнесенная с трех сторон глухим металлическим забором, организована прямо у мемориальной стены. Но именно в этой части ограды след войны проступает явственнее всего.

– Вот здесь, где более тонкая кладка, была амбразура, – объясняет экскурсовод. – Вокруг не случайное разрушение кирпича, даже неспециалисту видно, что это результат обстрела. А специалисты рассказывали мне, что здесь есть и автоматные попадания, и следы от пуль крупнокалиберного пулемета. Я сюда привожу школьников, гостей города. Это история, которую можно буквально потрогать руками. Правильным было бы восстановить амбразуру, убрать более позднюю кладку и сделать здесь мемориал.

Но пока у стены в этой части нет даже полагающейся объекту культурного наследия охранной зоны, возле неё паркуются машины. И хотя стоянки для автотранспорта в центре города безусловно необходимы, эти две категории явно нельзя взвешивать на одних весах.

– Из моего поколения я не знаю ни одного человека, чьей семьи Великая Отечественная война не коснулась бы непосредственно, – говорит Ирина Григорьевна. – Понятно, что для наших детей, а уж тем более внуков это уже давняя история. Но как раз поэтому мы должны сохранять память. Слишком большой трагедией была война, чтобы о ней забывать…

Слово «мемориал» происходит от латинского memoria – память, но его более древний корень восходит к индоевропейскому праязыку, в котором, как полагают лингвисты, он означал – «думать». Нам стоит прислушаться к смыслам, которые несут языки пращуров: подходить с разумением к сохранению памяти. И, в очередной раз решая судьбу прошлого, думать о будущем.

Подпишитесь на наш канал на Яндекс.Новости