Юрий Кублановский: «После Февраля-1917 наш народ не жил так спокойно…»

В начале XXI века судьба навсегда связала поэта, искусствоведа и публициста Юрия Кублановского с Тульской областью — Наталья Поленова, директор Музея-заповедника В. Д. Поленова, стала его женой.

В интервью «Молодому коммунару» Юрий Михайлович рассказал о своём знакомстве с нашим краем и об отношении к современной Туле, о том, чем он живёт и о чём пишет в 2018 году.

— Когда вы впервые попали в Тульскую область?

— Я родом из Рыбинска, с Верхневолжья. В 1964 году поступил на искусствоведческое отделение МГУ. И хоть много рисовал и любил всей душой изобразительное искусство, уже тогда писал стихи и вместе со своими сверстниками, поэтами Владимиром Алейниковым, Леонидом Губановым и другими, организовал независимое поэтическое объединение СМОГ — «Смелость. Мысль. Образ. Глубина». Однажды мы решили поехать в Тарусу к Паустовскому, просто так, не списываясь, не созваниваясь — наобум. Писатель был за границей, мы, к сожалению, с ним не встретились, но, погуляв по Тарусе, перебрались на лодке на другой берег, в музей-усадьбу В. Д. Поленова, картины которого, кстати, сопутствовали мне с детства — над маминой кроватью висел «Заросший пруд».

Я полюбил Оку, эти места, могилу Борисова-Мусатова — одно из поэтичнейших мест России… Удивительное совпадение: первое стихотворение, мною опубликованное за рубежом, в старейшем парижском журнале «Вестник христианского движения», называлось «Велегож». С этого, кстати, началась новая страница жизни: именно регулярные публикации в зарубежных русских журналах стали причиной моей эмиграции в 1982 году. И потом в Париже, в Мюнхене я вспоминал окскую излуку, эти места, и отсылка к ним есть во многих моих тогдашних стихо — творениях.

— А вернувшись на Родину, именно здесь вы в конце концов и обрели свой семейный очаг…

— Это правда. В конце 90-х я приехал на традиционную конференцию в дом Марины Цветаевой и на одном скучном заседании вдруг подумал: а не пойти-ка ли мне в Поленово? Я ведь там не был 15 лет… И именно там встретил Наташу, которая проводила меня в Бёхово, к церкви, с крыльца которой видна и Таруса, и несравненная излука Оки. Кстати, здесь в свое время, еще до войны, побывал Александр Солженицын и сделал фотографию, которая висела и у него в Вермонте, в эмиграции, которая и теперь — в его мемориальном кабинете над письменным столом в Троице-Лыкове…

— А в Тулу когда вы впервые попали?

— Кажется, в 1977 году, возвращаясь из Ясной Поляны. Бедный был город, как и вся советская глубинка. Помню, в магазине «Кулинария» в центре Тулы в витрине лежал шмат теста и больше не было ничего. С досадой я сказал чирикавшим между собой продавщицам: «Чем болтать языком, лучше б взяли и испекли пирожков».— «Мы бы испекли, да вот — наполнителя нету»,— стушевавшись, объяснили они.

Сейчас в России, и в Туле в частности, кажется, постепенно возрождаются городские традиции и культурные нравы. Открываются храмы, монастыри, выходят краеведческие журналы. По разным причинам, которые сейчас не буду анализировать, матушка-Тула понесла страшный урон в своем архитектурном ансамбле — по сравнению со многими городами, например с Ярославлем. Но те крохи, которые все-таки уцелели, слава Богу, начинают постепенно приходить в божеский вид. Идет реставрация, и даже у Поленово, например, будет в Туле свое по — дворье. Надеюсь, оно станет культурным центром — притягательным и нужным для туляков.

— Где вы теперь проводите больше времени: у нас или в столице?

— Примерно поровну: в Поленово и в Москве. Но и никогда не отказываюсь от поездок по России, когда меня зовут на творческие вечера или презентации новых книг. Я стал первым среди политических эмигрантов, вернувшимся на родину в 1990 году, и после этого долгое время вообще не выезжал на Запад. Так что стал свидетелем и криминальной революции, и сложных попыток справиться с нею.

Встречи с соотечественниками в провинции чрезвычайно важны. Они позволяют держать руку на пульсе Отечества. В нашей жизни много изъянов, а впрочем — где же их нет? … Всю цивилизацию лихорадит: теперь я снова стал бывать в Европе и вижу ее вырождение под наплывом беженцев из третьего мира. Россия же, пусть и медленно, но верно идет на поправку. Думаю, что после Февраля-1917 наш неизбалованный народ никогда всё-таки не жил так спокойно. Сейчас принято идеализировать Советскую власть, но, на мой взгляд, нынешние времена намного и ярче, и интереснее.

— Остаётся ли при такой жизни у людей время на поэзию?

— Разумеется, те феноменальные времена хрущевской оттепели, когда поэты собирали стадионы, канули в Лету. Не зря Ахматова называла тех поэтов-шестидесятников «эстрадниками». Это был феномен скорее общественной, чем культурной жизни.

Людей с поэтическим слухом вообще немного, может быть, даже меньше, чем со слухом музыкальным. Это раз. Во-вторых, есть гигантский накат новой технотронной культуры — всё, связанное с интернетом, очень сильно меняет человеческое сознание. Оно становится фрагментарным, клиповым, не способным на продуманное вживание в типографский текст. Это новая культура, новое сознание, новый образ жизни — к чему всё это приведёт, трудно пока сказать. Но — всё-таки я вижу это по своим читателям и в провинции, и в столице — есть люди традиционного русского духа, на них я очень надеюсь. Надеюсь, что они постоят за культурное достоинство нашей Родины.

— Но ведь есть и сегодня поэты с огромной аудиторией…

— Это сетевая парапоэзия. Там есть свои дарования и даже таланты, но вряд ли этим авторам хватит долгого дыхания для настоящего творчества. Ведь поэт — это не птичка на ветке, а человек с мировоззрением, требующим постоянного углубления.

— Только что мы отметили День Победы. Что это для вас за праздник? Личный или просто уважительная дань общественным настроениям?

— Это праздник для меня очень личный. Многие мои старшие друзья, у которых я столькому научился и которые сделали мое существование неординарным, были молодыми офицерами во время войны. Я имею в виду и академика Дмитрия Сарабьянова, учившего меня в МГУ понимать отечественное искусство, и писателя Виктора Некрасова, с которым мы сдружились в Париже уже в эмиграции, и Булата Окуджаву, чьи песни сопровождают мою жизнь, ну и, конечно, прежде всего — Александра Солженицына, выдающегося писателя и социального мыслителя. В этом году столетие со дня его рождения. 9 Мая я вспоминаю всех их, как и тех, кого не назвал, кого не знал лично… Мир их праху!

Подпишитесь на наш канал на Яндекс.Новости