Война участвует во мне

Шествие «Бессмертного полка» в Туле 9 мая прошлого года. Пожилой мужчина, ведя за руку внука, как может, закрывает его от порывов ледяного ветра, перемежаемого хлестким мелким дождем. Но пацаненку, кажется, непогода не помеха: он крутит головой на 360 градусов, разглядывая плывущие вокруг фотографии из прошлого.

— Деда, а почему вот у того дяди на портрете много медалей, и вон у того — тоже, а у нашего нет совсем?

На штандарте, который они несут,— поблекшее, расплывшееся от увеличения фото тоже почти мальчишки в застегнутой наглухо гимнастерке, насупившего брови, чтобы казаться взрослее.

— Да не успел заслужить. Как в сентябре сорок первого призвали, так и сгинул сразу где-то без вести. Может, в первом бою даже. Богу только известно, где и как Сашка наш голову сложил…

Плачущие матери тогда собирали в дорогу миллионы таких Сашек, и для множества из них она оказалась в один конец. Хорошо, если фотография осталась да кусочек официальной бумаги — похоронки или извещения о том, что сын растворился где-то без вести в перелесках, оврагах, полях и болотах на огромной территории от Балтики до Черного моря.

«Имя его неизвестно, подвиг его бессмертен» — это для страны. А для почти каждой нашей семьи, потерявшей в страшной мясорубке ребенка или близкого родственника, он остается в памяти навсегда. История — это бесконечное лоскутное одеяло, каждый фрагмент которого — имя собственное. Потому что история, в том числе и история Великой Отечественной войны, писалась людьми.

Успел ли хоть раз выстрелить во врага тот Сашка с портрета — не суть важно. Главное, они победили. Вечная им память.

Подпишитесь на наш канал на Яндекс.Новости