Кирилл Иванов, СБПЧ: «Я сам виноват во всех своих бедах»

На следующий день после большого концерта в Москве группа Самое большое простое число выступала в тульском баре Stechkin.

Несмотря на усталость, Кирилл Иванов и Илья Барамия отыграли полноценный часовой сет. За несколько минут до выхода на сцену мы пообщались с музыкантами. Первый вопрос Иванову был о концерте в RED.

— Как после такого грандиозного шоу настроиться на концерт в небольшом баре?

— Мы любим давать концерты и знали, на что шли. Вчера в RED было больше 1100 человек, мы готовили шоу и сделали его. Сегодня — мы не организаторы, а просто с удовольствием играем.

— Но усталость все-таки чувствуется?

— Завтра возвращаемся домой в Питер, там и отдохнем. А пока у нас четвертый день концертов…

— Публика в столице и в относительно небольших городах отличается?

— Я не вижу особых отличий: везде нас хорошо принимают, везде люди пляшут. Разве что в Петербурге немного по-другому: там все-таки болотистая и холодная местность, все более отмороженное, там все вдумчиво слушают и меньше танцуют. Но для нас все поклонники очень важны.

— Вы продолжаете тур в поддержку альбома «Здесь и всегда». Как его приняла критика и ваши зрители?

— Альбом вышел в мае 2015-го. Прошло уже 10 месяцев, и мы активно записываем новый материал. Надеемся, что в сентябре выйдет альбом. Сейчас он уже существует в черновом варианте. В начале лета издадим сингл с одной песней, чтобы показать, чем мы заняты.

А что касается «Здесь и всегда», то если публика приходит на концерты и танцует под эти песни, значит, все отлично. А соцсети про себя я не читаю, как и критику, которой, в принципе, мало. Хотя считаю, что мы и наши коллеги, те, кого принято считать независимыми музыкантами, еще не написали таких песен, которые бы хотели слушать и пытались осмыслить много людей.

— Пару недель назад как раз об этом мы говорили с Катей Павловой из «Обе Две». Она считает свою музыку вполне достойной быть на Муз-ТВ и Русском радио, сказала, что были предложения от продюсеров. Не устроило ее соотношение цены и предлагаемых услуг…

— Я не сторонник обвинять в том, чего не случилось, кого бы то ни было. Во всех своих бедах виноват я сам. Все эти разговоры о том, что слушатель не дорос до нашей музыки, я не люблю. Что же касается продюсеров, то нам от них предложений не поступало. И я даже горжусь тем, что всегда все, что мы делали, было чем-то обособленным. Мы занимаемся вещами, которые никак не объясняются рынком, а только нашими внутренними потребностями. Мы никогда не делали то, что нам неинтересно.

— Мы ведь с вами коллеги. Почему же журналистике вы предпочли музыку?

— Я ушел, когда понял: тем, чем я занимаюсь, нельзя будет и дальше заниматься. Это будет тяжело и неинтересно. Надо было выбирать, и я выбрал музыку. Делать что-то новое — одна из самых больших радостей. А в журналистике делать что-то новое гораздо сложнее, чем в музыке.

Я журналистику любил за возможность побывать там, где без нее никогда бы не побывал. Возможно, этот опыт, как и любой другой, помогал мне при написании песен. Я работал как репортер, мне приходилось практически ежедневно вытаскивать из людей на камеру какие-то эмоции — чтобы они плакали, кричали. Это очень изматывает.

— У вас все разрешилось довольно счастливо. А как вообще молодому человеку найти себя, сделать правильный выбор?

— Проблема в том, что большинство из нас не делает выбор, а живет в предлагаемых обстоятельствах, по воле случая. Мне кажется, очень важно понять, что мы сами хозяева своей жизни и сами можем принимать решения. Кстати, за это мы так любим сериалы: смотреть, как серия за серией кто-то принимает решения, совершает поступки… Это очень завораживает.

— Понятно, что в журналистике много не заработаешь. А в музыке? Ваш основной доход — концерты?

— Конечно. Что-то продается в iTunes, но рынок цифровых продаж в России настолько мал, что получаемых денег нам хватает только на то, чтобы окупить запись альбома. И то хорошо. Иногда мы выпускаем винилы, но это очень маленькие тиражи для фанов.