В жены к гениям очереди нет
14 сентября 2018 00:00
Автор: Юлия БЕРЕЗОВСКАЯ
Фото: соцсети
Цитата Толстого: «…в „Анне Карениной“ я люблю мысль семейную, в „Войне и мире“ любил мысль народную» знакома, наверное, каждому, кто одолел школьный курс литературы. Оттуда же (из школы, в смысле) большинство вынесли смутные
Зачем Толстой?
Лев Николаевич в современной культуре мейнстрима, в первую очередь, пожалуй, бренд. В «основной набор» считающего себя образованным человека входят визит в Ясную Поляну и с десяток цитат, призванных скрыть тот факт, что знакомство с творческим наследием гения ограничивается просмотром «главных» романов по диагонали. Справедливости ради стоит признать, что произведения Толстого и в самом деле мало кому подходят в качестве способа приятно провести вечер — слишком уж сложны и неоднозначны. Так почему те же режиссеры — и не только российские — вновь и вновь обращаются к его героям? Почему он неизменно популярен даже у так сильно отличающихся от нас японцев? В чем же истинное величие этого седого старца, который пристально и тяжело смотрит на нас с многочисленных фотографий?
Ответить на эти вопросы стараются участники программы публичных дискуссий «Зачем Толстой?», инициированной государственным музеем Л. Н. Толстого,
Первый диспут, посвященный темам личности, свободы и государства, прошел в августе в Москве. Вторая дискуссия — семья и женский вопрос — прошла в Тульском государственном педагогическом университете в рамках XXXVI Международных Толстовских чтений. По факту в культурной жизни региона это одно из самых знаковых событий. Даже жаль, что для широкой аудитории оно прошло не слишком замеченным.
А нужно ли лезть в биографию?
Основными участниками дискуссии стали известный писатель, автор книг о Толстом Павел Басинский и филолог, главный научный сотрудник государственного института искусствознания Людмила Сараскина. Разговор обещал быть любопытным.
Уже ответ на первый вопрос, нужно ли для полного понимания семейной темы изучать подробности личной жизни самого Толстого, сильно пошатнул позиции с детства вколоченного в голову постулата о непогрешимости гения.
— У Толстого тексты говорят, конечно, сами за себя, но всей глубины их понять без знания мировоззрения Толстого, особенностей его личности, его взаимоотношений с близкими, с государством, с церковью, нельзя,— отметил Павел Басинский.— Толстой — сам по себе произведение. И жизнь, непосредственно его окружающая, перетекала в произведения, как это происходит в «Войне и мире», в «Анне Карениной». С другой стороны, творчество определенным образом влияло на его жизнь, в том числе и на семейную. Считаю, что знание личности Толстого, даже
Людмила Сараскина, в целом разделяющая точку зрения оппонента, развернула вопрос более практической стороной. По ее мнению, изучать биографию автора, конечно, стоит, а вот применять опыт его личной жизни на собственной практике — нет.
— Посмотрите на историю отечественной литературы, много ли наших классиков могут похвастать сложившейся семейной жизнью? — поинтересовалась она, тут же перечислив несколько ключевых фигур отечественной литературы — Лермонтова, Есенина, Блока, Тургенева, Достоевского, Иванова… Даже Пушкина, по ее мнению, счастливым семьянином назвать нельзя, ведь именно его прекрасная супруга и стала причиной роковой для поэта дуэли.
— Нельзя забывать, что Толстой прожил в браке 48 лет, был отцом 13 детей,— добавила филолог.— И этот путь вместе с ним прошла очень яркая, талантливая, недооцененная женщина — Софья Андреевна. Она оставила дневники, в которых виден масштаб ее личности, ее талант, ее страдания и радости. Знакомство с этим наследием открывает для нас многие значимые грани философии Толстого, отношений между теорией и практикой…
Жена его, Софья Толстая
О роли Софьи Андреевны Толстой (в девичестве Берс) в развитии Льва Николаевича как писателя, в формировании его философских воззрений и даже в том духовном переломе, который подарил литературе двух диаметрально противоположных Львов Толстых, спорят многие исследователи. Для одних она практически святая женщина, сумевшая сохранить в очень смутное время бесценное культурное наследие, для других — едва ли не злой гений, камнем висевший на шее творца.
Впрочем, по общему мнению участников дискуссии, здесь вряд ли возможно докопаться до истины. Одно безусловно: всё, что Толстой привносил в собственные романы и повести, происходило в его семье или между ним самим и женой или близкими. К примеру, в «Анне Карениной» есть эпизод, когда Левин приезжает к умирающему от чахотки брату, за которым ухаживает некая рябая Маша. Это, по словам Басинского, почти калька — родной брат Льва Николаевича Дмитрий тоже умер от этой болезни и незадолго до смерти сошелся с женщиной, которую выкупил из публичного дома. И таких заимствований множество. Кажется, Толстой размышлял над темой семейных взаимоотношений — в различных их проявлениях — всю жизнь, вплоть до ухода из Ясной Поляны.
Сараскина и Басинский солидарны: его жизнь с Софьей Андреевной выглядит как «семейный проект», успех которого оценить однозначно сложно.
— Лев Николаевич мечтал завести семью с 15 лет,— отмечает Басинский.— К тому моменту как он женился, он был уже вполне состоявшимся писателем, родовитым аристократом и небедным человеком. Невесту Толстой выбирал тщательно — были и другие вполне достойные претендентки: Валерия Арсеньева, Екатерина Тютчева… Но я думаю, что конечный выбор
Толстого участники дискуссии сравнили с могучим дубом — он заполняет собой всё пространство, ошеломляет своим величием и приковывает всеобщее внимание. Но, увы, если в его тени вырастет слабое деревце, оно, скорее всего, погибнет. В этом, в частности, трагедия сыновей Льва Николаевича — они дети гения, всю жизнь вынужденные оглядываться на отца. Зато Софья Андреевна по силе характера мужу практически не уступала. Она растила детей, управляла имением, занималась организацией издательской деятельности, выполняла секретарскую работу, писала сама. Если задуматься, какой груз ответственности лежал на ее плечах, остается лишь поразиться выносливости и психологической устойчивости этой женщины. Сломила ее только смерть маленького Ванечки, ставшая роковой и для самого Толстого.
Да, проект длиной почти в полвека закончился трагедией, но до этого было немало и счастья. Первые 15 лет Толстой,
— Он покупает новые имения в Самарской губернии — это дешевые земли, и он знает, что потом они будут стоить дороже, потому что это чернозем,— рассказал Павел Басинский.— Он запрашивает высокие гонорары, уходит из «Современника» в «Русский вестник», потому что в последнем платят больше.
Именно тогда, замечают участники дискуссии, были созданы «Анна Каренина» и «Война и мир». Кити и Левин, Ростова и Безухов — идеалы правильной семьи Толстого того периода…
Выбор женщины
И Павел Басинский, и Людмила Сараскина старались воздерживаться от однозначных оценок критического этапа семейной жизни Толстых. Они пытались максимально объективно говорить о метаниях и мотивах обеих сторон.
Уход Льва Николаевича во многом был предопределен, убеждены исследователи. Толстой в принципе на протяжении всей жизни состоял из противоречий — передовые взгляды на политику, экономику, социальное устройство сочетались в нем с патриархальностью и даже некоторым бытовым цинизмом. Его отличали одновременно и потрясающая эмпатия, и тирания. Последние годы были для писателя
Однако стоит ли осуждать Софью Андреевну за то, что та не подставила плечо, не поняла и не приняла? По мнению Сараскиной — нет. Нельзя осуждать женщину за то, что, выбирая между интересами гения и его детей, она выбирает последних. Любопытно, но большинство слушателей дискуссии (а это были в основном студентки) были на ее стороне. В непосредственный диалог с экспертами барышни вступить не рискнули, но между собой всё сказанное обсуждали достаточно бурно.
Вердикт современных барышень для Льва Николаевича неутешителен: рожать каждый год, кормить ребенка одной рукой, а другой — переписывать черновики они не согласны категорически. Даже с перспективой остаться в веках в качестве жены и верной подруги гения мировой литературы.
— Я не ожидала, что меня настолько захватит тема, которую обсуждали,— поделилась впечатлениями студентка