Свобода нравов

Тульский Совет рабочих и солдатских депутатов занимался в основном вопросами политическими. Хозяйственными делами по-прежнему ведала городская дума и управа города Тулы. При этом Тульская губерния, как и вся Россия, жила в условиях фактического отсутствия государства, следствием чего стала невиданная ранее свобода нравов, о которой писала в последние дни января 1918 года самая популярная и читаемая газета оружейной столицы «Тульская молва».

«Желаю, чтобы все!»

«Свобода» нравов дошла до того, что стало каким-то шиком творить безобразие, надеясь на полнейшую безнаказанность»,— возмущался столетие назад автор заметки «Хулиганство» в газете «Тульская молва». Возмущение журналиста вызвало следующее: «В зрительных залах цирка, театров и синематографов зрители нисколько не стесняются курить, не сознавая, что они могут создать страшное несчастье. Особенно страшно это наблюдать в цирке, причем никакие уговоры не помогают и в ответ слышится или брань, или враждебное замечание:

— Опять за старый режим принялись (?)».

Невольно вспоминаются слова Полиграфа Полиграфыча Шарикова из бессмертной повести Михаила Булгакова «Собачье сердце», которые могли бы послужить достойным продолжением приведенной цитаты: «Мучаете себя, как при царском режиме…»

Без надежды усовестить хулиганствующих особ, автор печатного слова обращается к представителям власти, ранее имевшей конкретные имена и должности, а теперь, ввиду исторических потрясений и множества руководящих органов, практически обезличенной: «Вторично обращаем на это внимание и в интересах тех тысяч зрителей, которые посещают увеселительные места и могут быть жертвами пожара от неосторожного обращения с огнем, просим тех, которые имеют власть, положить конец возмутительному хулиганству, запретив категорически, под угрозой соответствующего наказания, курить в зрительных залах».

Случайное опьянение

Еще один хулиганский случай произошел на родине Л. Н. Толстого.

«20 января (2 февраля) [1918 года] следственной комиссией было получено по телефону сообщение, что в Ясной Поляне крестьяне, доставшие где-то спирт, перепились и, под влиянием алкоголя, а главное — явившихся подстрекателей, стали угрожать целости имения и исторических памятников, касающихся Л. Н. Толстого».

Несмотря на то, что дальше угроз дело не пошло, органы большевистской власти уделили самое пристальное внимание этому инциденту, так как один неприятный случай уже произошел пятью месяцами ранее. Тогда группа неустановленных лиц, в основном женщины и дети, разорили и разграбили фруктовый сад Ясной Поляны. По сообщению «Тульской молвы», «фруктов похищено было более тысячи пудов (шестнадцать тонн.— С. Т. ), поломано много деревьев».

Находившаяся в это время в усадьбе С. А. Толстая «насилию никакому не подвергалась». Впоследствии графиня просила газету опубликовать сообщение о том, что «почтенное мужское население деревень Ясная Поляна и Овсянниково не принимало участия в разгроме фруктового сада».

На следующий день тяжкого похмелья яснополянских крестьян в усадьбу «зеркала русской революции» прибыл секретарь следственной комиссии Е. Д. Высокомерный, которым был созван сход. «Крестьяне уверили Высокомерного, что случайное опьянение нескольких лиц, добывших где-то вина, не может вызвать никаких эксцессов и что крестьяне никогда не допустят, чтобы оберегаемые ценности памяти Л. Н. Толстого были святотатственно расхищены».

Е. Д. Высокомерный счел крестьянские слова за правду, но охрану, приставленную следить за порядком в усадьбе Л. Н. Толстого от имени Совета рабочих и солдатских депутатов, проверил: «…охрана оказалась вся на местах, при исполнении своих обязанностей на должной высоте»,— об этом туляков не замедлила известить газета «Тульская молва».

«Расовая дискриминация»

Случаи воровства приобретали всё более «изысканный» характер и совершенствовались. В «Тульской молве» за 25 января (7 февраля) 1918 года описан такой случай: «в лавку Ш. Л. Довгард на Посольской (ныне Советской.— С. Т. ) улице в дом Шамина взошла неизвестная женщина и попросила отпустить ей 1 фунт (0,45 кг.— С. Т. ), японского сахару.

Владелец лавки Довгард, имея в руках пакет с 1750 руб. денег и документами, положил его на прилавок и стал отпускать товар. Когда же женщина ушла, он взял с прилавка пакет, в котором оказалось всего лишь 250 руб., остальные же 1500 руб. и документы исчезли.

Кроме входившей женщины, в магазине никого посторонних не было». Чего же в этом происшествии больше — мастерства воровки или невнимательности продавца — решайте сами.

В то же время в одну из городских булочных явился китаец, предъявивший артельную карточку на хлеб. Документ давал право получить ему аж 2 пуда и 10 фунтов (около 37 кг.— С. Т. ) мучных изделий — роскошь по меркам полуголодной Тулы 1918 года.

«Спустя некоторое время китаец этот был замечен в трактире продающим хлеб по 1 руб. 50 коп. за фунт,— описывал дальнейшие события корреспондент „Тульской молвы“.— Китайца задержали и привели в пекарню, из которой хлеб ему был выдан».

Борцы со спекуляцией заподозрили сговор иностранного гражданина с работниками предприятия.

«Приведшие потребовали объяснения, на каком основании китайцу дали так много хлеба, на что, конечно, последовал ответ, что китаец предъявил артельную карточку, выданную законным порядком, почему ему и был отпущен хлеб в указанном на карточке количестве.

Китайца из булочной увели в милицию и дальнейшие его похождения нам неизвестны, но следовало бы выяснить вопрос: как мог получить он артельную карточку. Сделать это, правда, будет затруднительно, так как китаец, и до этого говоривший на ломаном русском языке, вдруг, после ареста, совсем разучился на нем говорить».

Вынужденное варварство

Разруха в стране приносила неисчислимые беды и страдания не только людям, но и прирученным ими животным. В Севрюковской волости находился прекрасный Хомяковский парк (ныне территория Музейно-архитектурного комплекса усадьбы А. С. Хомякова.— С. Т. ), как писали о нем современники, «известный не только в России, но и за ее пределами». Знаменит он был прежде всего замечательной коллекцией редких животных, которых по решению волостного правления решено было… распродать. Причина банальна — отсутствие кормов. И самое ужасное, что распроданные животные скорее всего обречены были сами стать пищей своих покупателей. Тем не менее, «Тульская молва» выражала надежду на спасение парка: «Надо надеяться, что для предотвращения этой продажи и сохранения редкостного парка в целости будут приняты самые энергичные меры».

Но только кто их мог принять в годы, когда угроза голода могла в любой момент стать реальностью для людей!

Такие были времена.

Подпишитесь на наш канал на Яндекс.Новости